- Добро пожаловать, Томаши Мерседес, - заявила дама таким тоном, словно пять минут назад пережила крах заветных надежд – лимузин не сорвался в пропасть, не поцеловал скалу на скорости двести километров в час и даже не захлох где-нибудь по дороге.

- Мадам Шакал? – натянуто улыбнулась Мерси. Дама побурела:

- Ша-Гал!

- Простите, пожалуйста! – даже отпрянула девушка. Несколько мгновений обиженная «родственница» буравила гостью диким взглядом, потом резко махнула хлыстом в направлении ворот и первая пошла к дому. Мерси облегченно выдохнула и пристроилась в кильватере, таща за собою чемодан. Радужные перспективы отлично провести время таяли как снег на весеннем солнце.

- Это – твоя комната! – рявкнула мадам Шагал, распахивая двери в самую большую кладовую, которую Мерси только доводилось видеть. Площадью метров под тридцать, комната была завалена самым разнообразным хламом – начиная от древних комодов, рядком выстроеных у стены, до нагроможденных в углу неровной пирамидой консервных банок. Посреди всего этого безумия стояла большая кровать, застеленная темно-коричневым одеялом. Вообще, вся комната была отделана в немарких коричневых тонах. В отсутствии окон они выглядели еще более уныло.

- Жду в гостиной через пятнадцать минут! – грозно сверкнула глазами хозяйка и, крутанувшись на каблуках, ушла прочь. Мерси с тоской покосилась на маленькое зарешоченное окно в коридоре и ступила в своё временное жилище.

- Пыли много, - бодро попыталась утешить себя девушка, – а так нормально. Две недели как-то перетерплю.

Оставив чемодан у кровати, она глянула на себя в квадратное зеркало, прислоненное к стене, переплела косу, чтобы рыжие пряди не падали на лоб и еще больше не бесили грозную мадам, сама себе улыбнулась и только потом вспомнила, что понятия не имеет, где находится гостиная.

- Мадам Шагал! – острожно позвала девушка, выглядывая из-за дверного косяка. Как и следовало ожидать, ответного крика не последовало. – Ладно, без паники...

Мерси одернула свитер, и пошла по коридору с таким видом, словно там были расставлены медвежьи капканы. Старые половицы скрипели и прогибались, девушка вздрагивала от этих звуков и испуганно озиралась по сторонам. Несколько раз по дороге ей встречались такие же темно-коричневые выцветшие двери, но все они были заперты. Через полсотни шагов коридор резко сворачивал направо и заканчивался неожиданным тупиком.

«М-да… - протянула Мерси, - архитектор этой домины был тем еще шизоидом...»

На всякий случай дернув за ручку неприметной дверцы, разместившейся почти в самом углу тупика, девушка едва не оглохла от злобного рыка:

- Ты опоздала!

- Я заблудилась, - попыталась оправдаться гостья, но мадам и слушать не захотела:

- Садись! – гаркнула она, указывая хлыстиком на одинокий стул в центре комнаты.

«Будто на допрос явилась, - передернуло Мерси. – Еще и свет от больших окон прямо в глаза бьет...»

- Кей прислал тебя с единственной целью: стать настоящей Томаши-химэ!

- Позвольте уточнить, что это значит? – осторожно подняла руку Мерси.

- Это значит, - грозно сузила глаза мадам, - что с этой минуты ты не задаешь вопросов без разрешения, не перебиваешь старших и вообще – лишаешься права голоса. Пока ты в этом доме, ты – никто. И звать тебя – никак. Тебе все понятно?

«Блин, а на окнах-то решетки...» - с грустью вспомнила Мерси, быстро кивая, чтобы нечаянно не довести надзирательницу до инфаркта своим непочтением.

- Итак, - выпрямилась мадам. – Начнем урок. Следуй за мной.

Мерси пожала плечами: чего кричать-то? Ну, ошиблась маленько с именем, ну, потерялась в несураздном доме... Так мадам сама виновата! И представиться, не дожидаясь вопроса, могла бы, и по коридорам провести. А вместо этого истерики устраивает, на которые у Мерси, между прочим, давно выработался стойкий имунитет. "Кей Томаши – лучшая вакцина против нервотрепок".

- Благородная леди должна знать как вести домашнее хозяйство! – отчеканила Шагал. – Ты сама будешь готовить себе завтрак, обед и ужин.

- Хорошо! – радостно ответила девушка. Ей давно обрыдли кулинарные ухищрения Акиро. Наконец, можно будет есть гренки с арахисовым маслом и запивать горячим шоколадом с кокосовой стружкой.

«Учитель» окинула Мерси тяжелым взглядом и кивнула на раковину:

- Вон лежит утка. Приступай!

- Утка? – переспросила девушка, опасливо косясь на птичку.

- О-щи-пай! – процедила мадам.

- Л-ладно... – Мерси осторожно приблизилась к раковине и потянула за длинное перо.

- Быстрее! – рявкнула хозяйка и девушка, поминая деда «незлым тихим словом», остервенело вцепилась в почившую крякалку.

Спустя два часа сильно прожаренная птичка дымилась на столе. Мадам, не отрываясь, смотрела на закопченную утятницу, обуглившиеся ножки, печально торчавшие в потолок и сильно присыпанное горелой зеленью тельце.

- Да... – задумчиво протянула она, - нужно постараться так угробить продукты.

Мерси стыдливо опустила глаза и прикусила губу, чтобы мадам ни в коем случае не решила, что ей смешно.

- Ладно, бери тарелку, - девушка удивленно вскинула брови: они будут это есть?!

- А ты как думала? – с гаденькой улыбкой поинтересовалась женщина. – Что приготовила, то и твое. Глядишь, завтра утка "по-пекински" будет хотя бы отдаленно напоминать утку "по-пекински".

Что и говорить, из-за стола Мерси встала с больной головой и пустым желудком. «Хотя бы на ужин была овсянка...» - с грустью понадеялась она. Это была именно та каша, которую (как ей казалось), даже косорукой макаке удастся состряпать.

- На каком музыкальном инструменте ты играешь? – мадам удовлетворенно отставила пустую тарелку с остатками рисовой запеканки и откинулась на стуле.

- Виолончель, - тут же ответила Мерси. – И немного на фортепиано.

- Вот с него и начнем, - Шагал поднялась из-за стола. – Убирай здесь и возвращайся в гостиную. Да поторапливайся!

«Блин, она же меня штатной Золушкой назначила!» - скуксилась Мерси, рассматривая такую грязную кухню, словно здесь не одну утку, а целый выводок готовили. Причем одновременно и жарили, и варили и даже запекали.

Впервые в жизни Мерси мыла посуду. Потом собирала осколки и материлась над порезанными пальцами. «До чего тяжелый труд у Акиро... – думала она. – Нужно поговорить с дедом и поднять ей зарплату...»

- Садись! – приказала мадам Шагал, едва девушка переступила порог. Теперь посередине комнаты стоял рояль. Мерси задохнулась от восхищения – большой, лаково-черный и такой желанный. Умостившись на табурете, девушка почувствовала себя хищницей перед началом охоты: приятное напряжение отдавалось легким покалыванием в кончиках пальцев, дыхание было прерывистым, по спине бежали мурашки.

- Начинай, - велела мадам. И Мерси коснулась клавиш. Словно горная река, добравшаяся, наконец, до обрыва, девушка водопадом упала в блаженный водоворот звуков и красок. Закрыв глаза, она вся отдалась музыке. Пальцы мелькали по черно-белой дорожке, то ускоряясь, то вновь замедляя свой бег. Мерси выпрямилась, изогнулась, подняла лицо, будто стремясь возвыситься, улететь к звездам…

И в этот момент жгучая боль пронзила ладони.

- Вашу мать! – взвизгнула девушка, отдергивая руки и едва не падая со стула. Мадам с озверевшим видом трясла хлыстом:

- У тебя что, глаза повылазили? – шипела она. – Что ты играешь?!

- Что умею, то и играю! – взорвалась Мерси. – Не нравится, могли бы просто сказать! Зачем бить-то?!

- Я говорила! – заорала в ответ «учитель».

- Значит, плохо говорили!!

- Значит, плохо слушала!!! – девушка скривилась, потирая тыльную сторону правой ладони. Поперек нее проходила четкая взбухшая линия – результат первой тренировки. – Я тебе зачем ноты дала?

Только теперь Мерси обратила внимание на большую раскрытую книжицу на пюпитре.

- Я забыла ноты, - буркнула она, теперь оценивая повреждения левой ладони. Там ситуация была еще плачевнее – от удара образовался порез, набухающий капельками крови. «Вот же ж психованая тетка...» - со злостью подумала рыжая, искоса поглядывая на диктаторшу. А та аж задохнулась от негодования: